Заехали с Анастасия Полуэктова в парк Горького #ПаркГорького.
Обратили внимание, чего в парке НЕТ: нет выездной торговли российских продуктовых производителей, только иностранные. Нет отечественных символов: ни Москвы, ни России, ни Российских городов. Вообще нет Москвы и России в Московском парке Горького. Горького в парке тоже нет. Нет патриотической музыки, да и вообще никакой нет, гробовая тишина.
Одним словом, мы не поняли, чей парк Горького, но что он наш - не заметили.
Зато, что ЕСТЬ в парке Горького:
Есть скульптура студентки с автоматом - символ комсомольцев-добровольцев Великой Отечественной. Вокруг скульптуры наставили ШЕЗЛОНГИ. Да-да, шезлонги! Чтобы мы, из будущего, развалились в этих шезлонгах и чилили с айкосом, как там наши предки в той войне-то, добровольничали, - не то, что мы вот сейчас, в шезлонгах!
Ни я, ни Настя сесть в шезлонг перед этой скульптурой не смогли - стыдно, потому что перед тем юношеством надо нам всем стоять в струнку, с уважением и почетом, ровно. А не в шезлонге.
Зачем это делают с нашими людьми и с нашими ценностями на нашей земле наши же - мы не поняли, но если бы у тех, кто это сделал, нормальные ценности были, он бы это не сделал. Кто назначет этих людей на эти должности, с какой целью, вопрос совсем для других людей, возможно, они прочитают об этом здесь, у меня.
Еще в парке есть огромный туалет, размером выше бывшего дворца на пригорке.
Еще в парке много цветов. Украшением главной цветочной композиции является какое-то хвойное деревце, постриженное в виде эмодзи "завитушка", а в народе говорят "кака*ка". Этот шедевр сфотографировала Настя, выложи плиз в комментариях.
Еще все названия и обьявления в парке Горького сначала на английском, и ниже или справа - на русском. Мы предположили, что руководство парка, возможно, ожидает каких-нибудь новых хозяев этой земле, не говорящих по-русски, чтобы к их приходу всё было готово, и даже язык им понятный, английский, а мы будто временные, типа не для нас это всё.
И вы знаете, может я ошибаюсь, но ведь правда это всё, что мы видели, это ведь не про нас: ни шезлонги у памятника, ни сортиры до неба похоронного цвета, ни три бисквитных корочки по цене килограмма мяса - это всё правда не нам. Не может быть нам, разве нам это надо. Когда мы разрешили с собой это сделать. И что делать с этим теперь, непонятно.
